На седьмой день Светлой седмицы, в канун Антипасхи, в Благовещенском кафедральном соборе было совершено Всенощное бдение. Богослужение возглавил ключарь собора протоиерей Роман Вылуск. Его Высокопреподобию сослужили клирики храма. На богослужении пел мужской хор под управлением регента Михаила Перфильева.

На 9-м часе затворились Царские врата, которые были отверсты всю Светлую седмицу. Возобновилось и чтение Псалтири.

После чтения шестопсалмия на полиелее духовенство пропело величание: «Величаем Тя, Живодавче Христе, нас ради во ад сшедшаго и с Собою вся воскресившаго». Затем ключарь совершил полное каждение храма и возгласил Евангельское зачало (Мф., 116 зач., XXVIII, 16–20). По прочтении Евангелия священнослужители с прихожанами собора пропели «Воскресение Христово видевше...».

Что же празднует Церковь на исходе Светлой седмицы? Антипасху.  В этом странном  названии нет никакого противопоставления Пасхе. В переводе с греческого «Антипасха» значит «вместо Пасхи». Так называется   неделя, следующая после Светлой седмицы , по Уставу она еще именуется Новой неделей.

Почему же Новая, почему «вместо»?  Дело в том, что в воскресенье Новой недели Церковь вспоминает человека, для которого в некотором смысле Пасха наступила на неделю позже, чем для  других апостолов: это апостол Фома.

В день Своего Воскресения, войдя дверьми затворенными и представ перед своими ближайшими учениками, Христос не встретил среди них Фому: по каким-то причинам того не было с десятью апостолами. А придя позже, он не мог до конца поверить услышанной от своих собратьев небывалой, неслыханной вести о том, что Учитель жив: «Если не увижу на руках Его ран от гвоздей, и не вложу перста моего в раны от гвоздей, и не вложу руки моей в ребра Его, не поверю». (Ин. 20:25)  И увидел — через неделю, в то самое воскресенье, которое мы сегодня именуем Фоминым.  «Господь мой и Бог мой!» — это восклицание Фомы и есть как бы обновление пасхальной радости, новая радость. Оттого и неделя называлась Новой.