Старчество, как институт духовного  наставничества зародился еще в первые века христианства. Первыми старцами были святые апостолы. Кроме проповеди публичной, о которой повествуют Деяния апостолов, они очень много учили один на один, то есть воспитывали своих духовных чад; а дальше этот подвиг: непосредственно учитель — ученик, старец — послушник — стал передаваться другим поколениям. Особенно много о старчестве повествуют древние патерики. Как только появилось монашество, этот подвиг обрел свою форму более явственно. В дальнейшем старчество расцвело в Египте, Сирии и Палестине. С принятием Крещения старчество восприняла и Русь. Русская Православная Церковь за тысячу с лишним лет дала христианскому миру множество подвижников-старцев, это и оптинские старцы, и русские старцы подвизавшиеся на Афоне, наиболее известными из которых являются прп. Силуан Афонский и Паисий Святогорец, это и Киево-Печерские старцы, и старцы Зосимовой пустыни, Троице-Сергиевой лавры и Гефсиманского скита. Старец – тот, кто достиг высот евангельского совершенства: молитвы, смирения, веры, любви – и, как опытный альпинист, способен вести к этим высотам и других. Еще несколько веков назад обильными источниками старчество изливало живительное слово на русский народ. В наше время этих живительных источников осталось очень мало. Лишь отдельные ключи бьют на иссохших просторах нашей родины. Но, все же, этот источник никогда не истощается.

История русского старчества называет нам имена не только старцев-монахов, но и старец, причем не только монахинь, но и религиозных пожилых женщин не монашеского звания. Наиболее известные старецы – Матрона Московская, Дария Сезеновская, Евфросиния Колюпановская, Пелагея Рязанская. Как правило, старицы-подвижницы имели дар прозорливости и врачевания, как например упоминаемая Матрона Московская. Но, история называет нам имена и ложных старец, у которых дар был не от Бога, но от диавола, как например болгарская ясновидящая Ванга. Многие, к сожалению, сравнивают ее, а то и ставят на одну ступень с прославленной в лике святых старицей Матроной. Несомненным дарованием старчества была прозорливость. Прозорливость — это способность видеть внутреннее состояние человека, его мысли, чувства, переживания, намерения, чтобы этому человеку помочь принести покаяние, открыть ему волю Божию. Многие старцы обладали даром пророчества, то есть они видели будущее, судьбы Божии и волю Божию о конкретном человеке или даже о многих людях, о целом народе, государстве, поэтому они возвещали пророчества царям и, естественно, учили, как избежать бедствий и как привлечь милость Божию, Божию благодать на народ.

О значении «института старчества» как хранителя духа Православия афористически точно сказал новомученник епископ Арсений (Жадановский): «Старчество – живая сила, воситывающая в человеке христианина». То есть не через книжное научение, не ценой только собственных усилий человек преображает свой ум, свои чувства, но через живое общение с благодатным человеком. Исцеление человеческой души от греха происходит рядом со старцем постепенно, и не потому, что он произносит постоянно какие-то поучения, а потому, что сокровенно молится о вверенных им Господом душах, передавая духовную силу окормляемому. При этом разумный старец не лишает человека права выбора, не подчиняет себе волю другого человека. Господь создал нас свободными, и дал нам право выбора. Старец молится, советует, наставляет, но никогда не приказывает, а окормляемый уже сам решает – последовать ли советам своего духовного наставника. Как правило, люди, приходя к старцу за советом изначально полагают в сердце своем доверие к нему, ибо по молитвам старца, его устами с ними говорит Бог, Бог благославляет. Известы случае, когда люди не слушали духовного совета старца, и поступали своевольно, и всегда это заканчивалось трагически.

Один из таких случаев описывает архимандрит Тихон (Шевкунов) в своей книге «Несвятые святые». У отца Иоанна (Крестьянкина) была духовная дочь – Валентина Павловна Коновалова, директор большой продуктовой базы на проспекте Мира в Москве. У Валентины Павловны болели глаза,  ничего особенного – возрастная катаракта. Перед операцией она испросила благословение отца Иоанна,н тт категорически ей отказал: «Нет, нет, ни в коем случае. Только не сейчас,пусть пройдет время», - убежденно сказал старец. Она очень расстроилась. Через некоторое время она вновь просила благословение на операцию, но вновь получила отказ. В это время к ней на базу заглянула какая-то монахиня, до пострига работавшая врачом. Узнав все обстоятельства она поддржала решение Валентины Павловны, и взялась испросить благословение на операцию у одного из духовников Троице-Сергиевой лавры, и в этот же день получив его поехала в Фёдоровский институт на операцию. Во время операции с ней случился тяжелейший инсульт и полный паралич. Узнав об этом отец Иоанн (Крестьянкин) горько плакал: « - Как же вы так можете? Почему же вы меня не слушаете?! Ведь если я на чем-то настаиваю, значит, знаю, что делаю!» Через два дня, приобщишись Святых Христовых Таин Валентина Павловна почила в Бозе.

О чем нам говорит этот случай? О том, что человек иногда приходит к духовнику и старцу не за благословением, а что бы получить штамп «одобрено» на свое решение, а угодно оно Богу или нет не задумываются. И тогда пускаются в путешествия по всем старцам, обивают пороги храмов и келий, пока не получат этот штамп от какого-нибудь «младостарца». А после того, как случается катастрофа еще и на Бога начинают роптать, и на Его служителей: «Как так, ведь я получила благословение!», забывая о том, что десять старцев до этого своего благословения не дали. Этот случай говорит нам так же и о своеволии, о недоверии Богу.

Вышеупомянутый о. Иоанн (Крестьянкин) предостерегал и от слепого подчинения духовным отцам, говорил о том, что далеко не к каждому духовнику можно проявлять полное послушание. Случаются трагедии, когда неразумные священники начинают мнить себя старцами и при этом повелевать, самонадеянно приказывать и, наконец, совершать абсолютно непозволительное в духовной жизни – подавлять свободу своих духовных детей. Это случается, как правило, у молодых неопытных священников, полных энтузиазма и надежды. Выходя из богословских школ они воображают, будто рукоположение наделило их умом, и опытностью, и «различением духов», и делаются теми, кого в аскетической литературе называли «младостарцами». Не обладая еще духовной зрелостью, не обладая еще даже тем знанием, которое дает просто личный опыт, они думают, что их научили всему, что может им помочь взять кающегося грешника за руку и повести от земли на небо. В итоге окормляемые становятся жертвами, дрессированными животными. Для духовника же это катастрофа, потому что он вторгается в ту область, куда не имеет ни права ни опыта ступать.

На заседании Священного Синода от 28 декабря 1998 г. рассматривался вопрос «о злоупотреблениях в духовнической практике, негативно сказывающихся на состоянии церковной жизни». Эти злоупотребления у некоторых священников из числа младостарцев связаны с тем, что «…вместо власти любви возникает стремление к господству над душами пасомых. Наиболее часто эта страсть проявляется в желании добиться от духовных чад исполнения подвига совершенного послушания. Священник, в особенности молодой, сверх меры «ревностный», начинает стяжать «подвига старчества», требуя от прихожан безоговорочного послушания, полного отсечения собственной воли, отдачи себя во власть пастыря. Он категорически запрещает даже в непостные периоды чтение светских книг, журналов, посещение театров, кино, концертов, участие в культурных мероприятиях. Подвергая жесткой цензуре всю жизнь своих прихожан, такой пастырь совершенно не считается с личными особенностями, условиями жизни и возможностями каждого из них, а главное, в соблазне гордыни переоценивает собственные дарования, предписывая себе редчайший дар прозорливости, которым обладали лишь избранные духовные старцы, например преп. Серафим Саровский, оптинские подвижники, протоиерей Иоанн Кронштадтский и Алексей Мечев и некоторые другие».

В житиях святых можно увидеть, как большие старцы не лепили из водимых себе подобных, а направляли человека на дорогу, которая ведет человека к самому себе, внутрь его жизни. Тем самым человек, уходя от греха, вновь становясь чистым образом и подобием Божиим оставались самими собой, а не репликой старца, или еще хуже, его трафаретным повторением.

Существует, к сожалению, и ложное старчество, о котором писал свт. Игнатий Брянчанинов: «Те старцы, которые принимают на себя «роль», употребим это неприятное слово, принадлежащее языческому миру, чтоб точнее объяснить дело, которое, в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и, печальнейшая комедия, – старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть, которая не может не дать соответствующего себе плода в наставляемом ими».

Существует также и промежуточная область между старчеством и священничеством – и это отцовство. И опять-таки, слишком молодой священник может возомнить себя не просто исповедальным священником, а отцом, только потому, что миряне обращаются к нему «отец такой-то». Об этом говорил еще апостол Павел: «пестунов у вас много, но я родил вас во Христе» (1 Кор. 4:15). Священников много, но не каждый способен родить духовное чадо во Христе.

Между духовным отцом и водимым должна быть родственная связь, они должны быть одной крови, жить одной духовной жизнью. Старца нужно выбирать в духовное водительство не по громкому имени, а по родственности души. Ведь послушание заключается не в том, что бы делать слепо то, что говорит некто, имеющий над вами или материально-физическую, или душевно-духовную власть, а в том, чтобы впитывая в себя духовный опыт руководителя перерасти самого себя, вырасти за предел той меры, которой мог бы достичь собственными усилиями. Когда говорят о старчестве, очень часто говорят, что старец имеет дар рассуждения и если мы почитаем воспоминания о старцах, то очень часто люди пишут, что, придя к старцу с каким-то вопросом, они очень долго сидели и разговаривали и потом у человека складывается впечатление, что он пришел к этому решению самостоятельно, то есть, может быть, в этом есть величайшее искусство старца: не просто показать путь человеку к правильному решению, а научить его и в дальнейшем подобным, правильным путем принимать такие решения.

Со стороны же духовного отца должно быть глубокое благоговение к тому, что в человеке совершает Святой Дух. Он должен видеть в человеке ту красоту образа Божия, которая никогда не отнимется. По словам митрополита Сурожского Антония: «Даже если человек поврежден грехом, духовник должен видеть в нем икону, которая пострадала от условий жизни, или от человеческой небрежности, или от кощунства; видеть в нем икону и благоговеть перед тем, что осталось от этой иконы, и ради этой божественной красоты, которая в нем есть, работать над тем, чтобы устранить все, что уродует этот образ Божий».

Многие задаются вопросом: «Где искать духовников и старцев?» А ответ прост – их нельзя искать, потому что можно обойти весь мир и не найти. Бог сам посылает нужного нам человека в нужную минуту хоть на короткий срок.

Святость в Церкви была и будет всегда. До конца веков будут святые люди, до конца веков будут различные служения святости, и старчество — это одно из таких служений.

Протоиерей Борис Белоглазов,
по материалам книги митрополита Сурожского Антония
«Пастырство»