Дети Царской семьи: какими знали их современники?

 «…Если для возведения здания счастливого человечества необходимо замучить всего лишь ребенка, согласишься ли на слезе его основать это здание?..»

Ф. М. Достоевский. «Братья Карамазовы»

 «Их истинное величие проистекало не из их царского сана, а от той удивительной нравственной высоты, до которой они постепенно поднялись. Они сделались идеальной силой. И в самом своем уничижении они были поразительным проявлением той удивительной ясности души, против которой бессильны всякое насилие и всякая ярость и которая торжествует в самой смерти».

Воспитатель цесаревича Алексия Пьер Жильяр

  Великая Княжна Ольга Николаевна (родилась 3 ноября 1895 года).

«Великая Княжна Ольга Николаевна любила проводить время за книгами и рукоделием, хозяйством интересовалась мало. Также любила музыку и пение. Писала дневники и стихотворения. Характер ее мягкой и доброй души более похож на характер отца; также и наружным своим видом она больше походила на отца, чем на мать…» (игумен Серафим (Кузнецов)).

«Великая Княжна Ольга Николаевна представляла собою типичную хорошую русскую девушку с большой душой. На окружающих она производила впечатление своей ласковостью, своим чарующим милым обращением со всеми. Она со всеми держала себя ровно, спокойно и поразительно просто и естественно.

Она не любила хозяйства, но любила уединение и книги. Она была развитая и очень начитанная; имела способность к искусствам: играла на рояле, пела и в Петрограде училась пению, хорошо рисовала. Она была очень скромной и не любила роскоши» (из воспоминаний М. Дитерихса).

«Она любила простоту и обращала мало внимания на одежду. Ее моральный облик напоминал мне ее отца, которого она любила больше всего на свете. Она была по-настоящему верующей…» (С. Гиббс).

«Ужас революции повлиял на нее гораздо больше, чем на других. Она полностью изменилась, исчезла ее жизнерадостность…» (С. К. Буксгевден).

 

Великая Княжна Татиана Николаевна (родилась 29 мая 1897 года).

«Великая Княжна Татиана Николаевна больше всех походила на мать и ближе всех была к ней, унаследовав от нее характер и душевный строй убеждений. Татиану Николаевну слушались не только прислуга, но и сестры, и Цесаревич. Она так же, как и мать, праздности не терпела, стараясь все время быть занятой, являясь главной помощницей матери по хозяйству и воспитанию младших детей. Ростом она была выше всех своих сестер, а также отличалась твердостью характера и самостоятельностью. В обращении с прислугой была внимательна, ласкова, вежлива, благородна, но очень редко разговаривала. Как в духовно-религиозной жизни, так и во всех своих действиях и приемах брала пример с матери, которую беспредельно любила и была ей не только любимой дочерью, но и душевным другом…» (игумен Серафим (Кузнецов)).

«…Она никогда никому не причинила никаких неприятностей. Всегда знала требования и желания родителей и старалась исполнять их, за это дети прозвали ее гувернанткой… Она была искусная рукодельница и обладала прекрасным вкусом. Ее работы вызывали всеобщее восхищение. У Великой Княжны Татианы были темные волосы, но она была бледной; глаза ее были большие и серые. Она редко смеялась, была очень добра и умела сохранять спокойствие…» (А. А. Вырубова).

«…Абсолютно лишенная самолюбия, она всегда была готова отказаться от своих планов, если появлялась возможность погулять с отцом, почитать матери, сделать то, о чем ее просили. Именно Татиана Николаевна нянчилась с младшими, помогала устраивать дела во дворце…» (С. К. Буксгевден).

 

Великая Княжна Мария Николаевна (родилась 14 июня 1899 года).

«Великая Княжна Мария Николаевна унаследовала во всех отношениях, как внешних, так и внутренних, все качества своего деда, Императора Александра III. Крепость телосложения была у нее мужественная, при совокупности редкой красоты. Она обладала большой силой, так что когда Цесаревич Алексий Николаевич был болен и нуждался в передвижении, то Мария Николаевна носила его как малого ребенка. Характер этой девочки был весьма любвеобильный, сострадательный и миролюбивый. Никого она за все время не оскорбляла, а старалась всегда всех мирить. Простота ее была необыкновенная: вела себя просто, как простая русская девушка, видя в каждом человеке брата и сестру. Своим веселым видом и остроумным шутливым разговором Мария Николаевна всех приводила из мрачного настроения в веселое. Она была неизменной заступницей за провинившихся перед отцом и матерью…» (игумен Серафим (Кузнецов)).

«Мария Николаевна была самая красивая, типично русская, добродушная, веселая, с ровным характером, приветливая девушка. Она любила и умела поговорить с каждым, в особенности с простым народом, солдатами. Она была очень сильная. Когда нужно было больному Алексею Николаевичу куда-нибудь передвинуться, кричит: «Машка, неси меня!». Она всегда его и носила» (К. М. Битнер).

«…Ее глаза – «Марьины блюдца», как говорили ее кузины, были изумительны, глубокого темно-синего цвета… Обладала талантом рисования, наброски ее были весьма хороши. «Машка» – так звали ее сестры, была в полном подчинении у младшей, Анастасии Николаевны, «постреленка», как звала ее мать…» (С. К. Буксгевден).

Сохранились рассказы о случае, когда в период ареста охранники в присутствии двух сестер позволили себе отпустить пару сальных шуток, после чего Татьяна белая как смерть выскочила вон, Мария же строгим голосом отчитала солдат, заявив, что подобным образом они лишь могут вызвать к себе неприязненное отношение.

В доме Ипатьева Мария встретила свое 19-летие…

 Великая Княжна Анастасия Николаевна (родилась 1 июня 1901 года).

«…Она, как оранжерейный цветочек, только еще распускалась, а неумолимая судьба не дала возможности и расцвести. Она росла полненьким, пухленьким ребенком, весело резвясь, не предвидя грядущего испытания. Она росла резвее своих сестер, в то же время имела хорошие способности, временами полениваясь в учении. Это обычное явление у способных детей. Замечалось, что в ее детской душе таились добрые задатки искренности и откровенности, чем весьма утешала она своих родителей, которым мало приходилось видеть эти благородные качества в окружающих людях…» (игумен Серафим (Кузнецов)).

 Цесаревич и Великий Князь Алексий Николаевич (родился 30 июля 1904 года).

18 июля 1903 года Царская чета побывала на прославлении преподобного Серафима в Сарове, где император и императрица молились о даровании им наследника. При рождении мальчик был наречен Алексием – в честь святителя Алексия Московского. Страдал врожденной неизлечимой и мучительной болезнью. В своем отроческом возрасте он перенес такие страдания, каких многие не терпели за долгую жизнь. «Когда я буду царем, в России не будет бедных и несчастных», – часто говорил юный наследник русского престола. Он был весьма дисциплинирован, замкнут и очень терпелив. Несомненно, болезнь наложила на него свой отпечаток и выработала в нём эти черты.

Как и все Романовы, Алексий Николаевич был искренне верующим. Читаем запись в дневнике о. Николая Беляева от 2 июля 1917 года: «Вся Царская семья и служащие собрались к началу Литургии, а Наследник Алексий Николаевич пришел к Херувимской, тихо и незаметно, отдельным ходом прямо в алтарь, и стал прислуживать: брал от псаломщика кадило, относил его на место и вновь подавал для передачи диакону…».

«Это был милый, хороший мальчик. Он был умненький, наблюдательный, восприимчивый, очень ласковый, веселый, жизнерадостный. Он привык быть дисциплинированным, но не любил придворного этикета. Он не переносил лжи и не потерпел бы ее около себя, если бы взял власть когда-либо. В Тобольске он говорил: «Здесь мне лучше. Меня там (во дворце в Царском Селе) обманывали. Меня там ужасно обманывали». Он уже многое понимал и понимал людей. Но был замкнут и выдержан. Совсем не было в нем никакого самодовольства, надменности, заносчивости. Ему хотелось быть здоровым, и он надеялся на это. Бывало, спросит: «А как Вы думаете, пройдет это у меня?» Он был добрый, как и отец, в смысле невозможности напрасно причинить зло…» (К. М. Битнер).

«Умный, наблюдательный, восприимчивый, ласковый, жизнерадостный. Был с ленцой и не особенно любил книги. Он совмещал в себе черты отца и матери: унаследовал простоту отца, был чужд надменности, заносчивости, но имел свою волю и подчинялся только отцу. Мать хотела, но не могла быть с ним строгой». (Н. А. Соколов).

О том, как почитал Цесаревича простой народ, можно судить из следующей дневниковой записи П. Жильяра (учителя Наследника), датированной 18 августа 1914 года: «Сегодня утром, во время нашего возвращения с обычной прогулки, шофер вынужден был остановиться при въезде в один из переулков около Якиманки – так велика была толпа. Она состояла исключительно из простонародья и окрестных крестьян, пришедших в город по делам или в надежде увидеть Царя. Вдруг раздались крики: «Наследник! Наследник!…» Толпа бросилась вперед, нас окружили. Мы очутились словно в плену у этих мужиков, рабочих, торговцев, которые толкали друг друга, кричали и пробивались вперед, чтобы лучше разглядеть Цесаревича. Женщины и дети, мало-помалу осмелев, влезают на подножки автомобиля, протягивают руки через дверцы и, когда им удается коснуться до ребенка, кричат с торжеством: «Я его тронула, я тронула Наследника!». Испуганный бурным проявлением этих народных чувств, Алексий Николаевич откинулся в глубину автомобиля. Он был бледен, взволнован неожиданностью этой народной манифестации, принявшей столь новые для него формы…»

 * * *

 …Темнота в северном краю наступает летом очень поздно. Было за полночь, когда Юровский принялся за дело. Вся Царская семья спала глубоким сном; также и их прислуга. Юровский вошел в их комнаты и разбудил их, приказав одеваться, чтобы покинуть город, которому будто бы угрожала опасность.

Семья поднялась. Оделись наскоро. Юровский пошел впереди; спустились по лестницам во двор, потом пошли в нижний этаж. Государь нес своего сына на руках.

Комната, предназначенная для убийства, была расположена как нельзя удачнее. Она была низка, имела одно окно, пробитое в толстой стене и забранное решеткой, оно охранялось часовыми и было отделено от улицы двумя высокими заборами. Жертвы опустились без опасения, думая, что их увозят. Они взяли с собой в дорогу подушки и шляпы; Анастасия Николаевна несла на руке свою болонку Джемми.

Государь сел посередине комнаты, положив сына на стул рядом с собой. Императрица села у стены. Дочери подали ей подушки. Доктор Боткин стоял между Государем и Государыней. Три Великие Княжны находились направо от матери; рядом с ними стояли, облокотясь об угол стены, Харитонов (повар) и Трупп (лакей); слева от Императрицы осталась четвертая Великая Княжна и камер-юнгфера Демидова, обе облокотившись о стену около окна. За ними – запертая дверь в кладовую.

Все ожидали сигнала к отъезду. Они не знали, что «карета» давно уже ждет у ворот. Это был 4-тонный грузовик «Фиат», на котором должны были отвезти тела. Все было предусмотрено с воинской точностью.

Минуту спустя палачи вошли в комнату. То были, кроме Юровского, Медведев, Ермаков, Ваганов, неизвестный, носящий имя Никулина, и семь «латышей», принадлежавших к «чрезвычайке» – всего 12 человек.

В эту минуту жертвы поняли все, но никто не двинулся. Была мертвая тишина.

В комнате, длиной в 8 и шириной в 6 аршин, жертвам некуда было податься: убийцы стояли в двух шагах. Подойдя к Государю, Юровский холодно произнес: «Ваши родные хотели вас спасти, но это им не удалось. Мы вас сейчас убьем».

Государь не успел ответить. Изумленный, он прошептал: «Что? Что?».

Двенадцать револьверов выстрелили почти одновременно. Залпы следовали один за другим. Все жертвы упали. Смерть Государя, Государыни, трех детей и лакея Труппа была мгновенна. Сын был при последнем издыхании; младшая Великая Княжна была жива: Юровский несколькими выстрелами своего револьвера добил Цесаревича; палачи штыками прикончили Анастасию Николаевну, которая кричала и отбивалась…

Были расстреляны:

Царь Николай II, 50 лет;

Царица Александра, 46 лет;

Царевна Ольга, 23 года;

Царевна Татиана, 21 год;

Царевна Мария, 19 лет;

Царевна Анастасия, 17 лет;

Цесаревич Алексий, 14 лет.

Под покровом ночи грузовик с телами Царственных мучеников и их верных слуг отъехал от дома. В глухом лесу, на небольшой поляне, тела были выгружены, разрублены топорами на части, облиты бензином и брошены на два больших костра. Кости мучеников уничтожали при помощи серной кислоты. Пепел и все, что осталось от сожженных тел, бросили в шахту, которая затем была взорвана ручными гранатами…

P. S. Из письма Великой Княжны Ольги Николаевны из Тобольска: «Отец просит передать всем тем, кто ему остался предан, и тем, на кого они могут иметь влияние, чтобы они не мстили за него, так как он всех простил и за всех молится, чтобы не мстили за себя, и чтобы помнили, что то зло, которое сейчас в мире, будет еще сильнее, но что не зло победит зло, а только любовь…».

Публикация подготовлена протодиаконом Николаем Терпуговым по изданиям:

Вильсон Роберт. Последние дни Романовых. Издание книжного магазина «Град Китежъ», 1923;

Царский сборник. М.: Паломник, 2000.